— К чему эти вопросы, офицер? В свидетельстве о смерти указано, что мой супруг…
— Я знаю, что там указано.
— И результаты токсикологической пробы вам должны быть известны, — Мария спокойна. Она захлопывает чемодан и, не поворачиваясь, застегивает молнию. — Подозрения с меня сняты, ведь так?

В новом доме об отце старались не вспоминать. В детской памяти образ таял быстро. Руки, кажется, были у него теплыми и с вечной мозолью на косточке большого пальца. Ох, нет, нет, это руки дедушки… К десяти годам Энс уже не сможет сказать, как звали отца. К двенадцати начнёт понимать, что произошло на самом деле.
Махинации со страховкой, известные всем из передач о копах, Мария перенесла в жизнь более искусно. Ей не нужен был ни яд, ни случайный пожар, ничего. Просто, очевидно, у отца и дедушки было наследственное заболевание сердца, проявившееся так резко. Просто Мария продала ферму со всем скотом, получила выплаты как единственный бенефициар, собрала вещи, посадила в машину дочь и увезла её на свою родину, в Нью-Бедфорд. Всё просто. Так же просто будет и с владельцем книжного магазина, который внезапно скончается через год после свадьбы с Марией.
Жизнь и должна быть простой, мать не уставала это повторять.

— Сэм, перестань, Анна увидит, — Мария смеётся, прижимая руки любовника к своим бедрам.
— Ну и черт с ней, — Сэм целует шею Марии, прижимает её спиной к холодильнику.

Энс проходит мимо, не обращая внимания на очередного любовника матери. Поступив в Дармут, хоть он и был не так далеко, дома она стала бывать меньше. Новые друзья, учёба, да и сотни других предлогов позволяли ей задерживаться.
Дома была Мария. Часто выпившая, с другими мужчинами, прожигавшая деньги с третьего удачного брака. Дома появлялись долги, и это нужно было решать, быстро. Пока есть прекрасный двухэтажный особняк, пока есть книжный магазин Майкла, пока за учёбу не образовался долг…

— Давно она начала пить?
— Я не знаю точно, — Энс шмыгает носом, растерянно берёт из рук доктора бумажную салфетку. — Наверное, со смерти отца. Ну, она пила, знаете, не каждый день. А в последнее время чаще.

Марию, тело Марии, перекладывают с кафельного пола на носилки. Жалкое зрелище — экстрасенс, не заметивший подселенца в алкогольной пелене. Всего лишь пара лишних рюмок, всего лишь увеличение крепости, всего лишь выпивка каждый день. Не так много нужно, чтобы ослабить бдительность, особенно если человек верит в легкую жизнь.
Анна-София, бенефициар по оформленному год назад полису страхования жизни, неверяще смотрит, как тело матери выносят из дома. И не верит она, в первую очередь, в свой успех.

Дополнительно:
Названа в честь двух бабушек, представляется обычно Анной — имя бабушки по маминой линии.
Экстрасенс в далеко не первом поколении, обучалась у бабушки (до семнадцати лет, бабушка умерла по естественным причинам) и матери (в свободное от алкоголя время).